Журналисты

На Кавказе в годы Великой Отечественной войны кем-то из
бойцов-альпинистов были написаны слова песни, которая под
названием "Баксанская" продолжает жить и в наши дни. О ее
создании существуют разные версии. Одна из них положена в
основу этого рассказа.

Василий Николаевич проснулся оттого, что снизу шел густой
табачный дым. "Опять курят", - подумал он и недовольно
повернулся на другой бок. Но заснуть ему так и не удалось. За
окном темнела оренбургская степь. Поезд с синими огнями ночных
лампочек летел сквозь марево рождающегося утра. В одном купе с
Василием Николаевичем ехали альпинисты. Беспокойная это была
публика! Обедали они, например, так: привязывали к потолочному
вентилятору веревку, на нее подвешивали ведро с помидорами,
клали на стол соль, две буханки хлеба и поочередно брали
помидоры из болтающегося ведра. И были страшно довольны. А что
хорошего? Ни пройти, ни проехать. После обеда альпинисты
укладывались на свои полки и молодецки храпели до вечера.
Вечером, когда всем нормальным пассажирам надо бы на покой, они
просыпались, доставали гитары, пели песни, рассказывали
какие-то смешные, на их взгляд, истории, словом, мешали спать
до утра. Василий Николаевич вздохнул и сам было потянулся за
папиросой. Неожиданно раздались аккорды гитары и кто-то
негромко запел:

Где снега тропинки заметают,
Где лавины грозные гремят...

Василий Николаевич прислушался. Ему вдруг стало не по себе.
"Не может быть, - подумал он. - Не может быть!" А молодой голос
продолжал:

Помнишь, товарищ, белые снега,
Стройный лес Баксана, блиндажи врага,
Помнишь гранату и записку в ней
На скалистом гребне для грядущих дней...

Василий Николаевич спрыгнул с полки и вышел в пустой
коридор. Сонная степь проносилась за окнами вагона. Глухо
стучали колеса. А из приоткрытой двери купе звучала песня.
Василий Николаевич закурил и прислонился виском к холодному
стеклу... Как это было давно! ...Сначала ему вспомнился снег.
Снег на вершинах гор, на стволах сосен, в валенках. Снег,
засыпавший землянку так, что в нее можно было только вползать.
Снег сыпучий, в которой можно утонуть, как в воде, снег,
закаленный жестокими ветрами, твердый, как клинок. Тяжелая
тогда была пора. Был Василий Николаевич совсем молодыми
пареньком, и звали его Васей, просто Васей. Маленькая саперная
часть, в которой он служил, уже целую неделю стояла у подножья
Эльбруса. Связь была нарушена. Вштабе армии эту часть,
очевидно, считали погибшей. Головные отряды фашистской дивизии
"Эдельвейс" шли вверх по ущелью Баксана. Как далеко они
продвинулись, никто не знал. После многих неудачных попыток
связаться с соседними частями созвали открытое партийное
собрание. Это было решение не только своей собственной судьбы,
а суровый разговор о войне и судьбе Родины. Постановили: никуда
из Баксана не выходить, заминировать дорогу, драться с врагом
до последней возможности. В тесной землянке было жарко. С
бревенчатого потолка капала вода. По железной печурке бегали
беспокойный золотые искорки... Командир саперов, старший
лейтенант Самсонов, держа руки у раскаленной печки, тихо
говорил: - Другого решения я и не ждал. Но мы не знаем, где
враг. Нужна разведка. Идти по долине навстречу немцам -
бессмысленно. Тропа у нас только одна, и никуда с нее не
уйдешь. Может ты, Роман, предложишь что-нибудь? Сержант Роман
Долина поднялся с нар. До войны он занимался альпинизмом и
хорошо знал район Эльбруса.
- Надо идти наверх, - сказал он. - Есть вершины, с которых
долина Баксана просматривается на 30-40 километров.
- А много ли времени потребуется на восхождение? спросил
Самсонов.
- Сейчас скажу... Так... Значит, восемь часов подъема и часа
три спуска. Короче, если завтра с утра выйти, то к вечеру,
часам к девяти, можно быть уже здесь. Но это при хорошей погоде
и видимости.
- Понятно, - сказал Самсонов.
- Кто хочет идти с Долиной?
В землянке зашумели.
- Братцы! - гаркнул Роман. - Все равно с собой никого не
возьму: альпинистов нет, а лишний человек мне, честно сказать,
обузой будет.
- Я спрашиваю, кто хочет идти с Долиной? - спокойно повторил
Самсонов. Все замолчали.
Долина примирительно кашлянул и сказал:
- Давайте, пожалуйста... Тогда уж пусть лучше Васька
маленький идет...
Рассвет застал их на пути к вершине...